Рубан Василий Трофимович

Из кн.

Я БУДУ ЛЕТЧИКОМ!..

"Скрипнула входная дверь. Морозный ветер сорвал газету, лежавшую на тумбочке дневального и забросил ее в угол комнаты, где на полу спали, прижавшись друг к другу, молодые парни. В горницу вошел худенький шестнадцатилетний паренек с заострившимся носом, одетый в старый армейский ватник, в развалившихся ботинках, перевязанных проволокой. Измятая серая фуражка с поломанным козырьком была натянута на уши. Поставив ведро с водой рядом с тумбочкой, он не спеша сел на край скамья и оторвал уголочек газеты, вновь принесённой дневальным. Медленно завернул самокрутку. Своей неторопливостью, обстоятельностью он больше напоминал взрослого, и только смешливые голубые глаза с озорными искорками, да почти детские еще губы говорили о его годах.
- Как, Вася, холодно? - спросил дневальный, пожилой красноармеец из запаса.
- Метёт на дворе.
- Обогрейся, да и ложись к ребятам. Время позднее
Из угла комнаты, где спали на соломе товарищи Рубана, донесся приглушенный голос:
- Дети, дети горят, детей спасайте!- бормотал кто-то во сне.
-Что это он? - недоуменно спросил дневальный.
- Это Мишка, мой дружок, - ответил Рубан, - мы с ним вместе из Конотопа выезжали
- Ну и что же?
- Да было дело...
Василий покрепче затянулся и начал рассказывать:
- Когда началась война, наш аэроклуб решили эвакуировать на Волгу. Собрались мы все на вокзале и стали ждать поезда. На станцию часто налетали немецкие бомбовозы, поэтому все, кому предстояло уезжать, располагались поблизости от вокзала. На вторые сутки нам удалось погрузиться в поезд. Вагоны были забиты эвакуированными женщинами и детьми, товарные платформы пестрели платками и платьями. В пяти километрах от Конотопа на поезд налетели немецкие самолёты. Но серия бомб легла вдалеке от дороги. Тогда немцы снизились и на бреющем несколько раз проштурмовали состав. Они отчетливо видели цветные платья и белые платки женщин, но это их не остановило. Поезд встал. Kругом поднялся крик и плач. Изуродованные трупы женщин и детей валялись около состава. Пламя охватило пассажирские вагоны, наполненные эвакуированными детьми. Обезумевшие от ужаса женщины метались вдоль состава, пытаясь спасти детей. Не все успели выбежать из узких пассажирских вагонов. Крики заживо сгорающих детей заглушали все. Навзрыд плакали женщины: «Дети, дети горят, спасите детей!». Но было уже поздно. Через неко¬торое время все было кончено... Это было наше первое знакомство с немецкими летчиками. - заключил свой рассказ Василий. - Тогда мы и узнали, кто такие немцы.
- А дальше куда вы пошли? - заинтересовался дневальный.
Многие вернулись обратно в го¬род, а я с двумя товарищами решил пробираться к Волге, куда уже перелетели наши инструктора. Мы очень хотели быль летчиками. Сня¬ли ботинки, перекинули их через плечо, закатали брюки - и пошли. Кормили нас крестьяне, работав¬шие на полях. По той же дороге, по которой мы шли, непрерывным потоком тянулись повозки с эва¬куирующимся населением, гнали стада овец и коров. Тучи пыли не улегались над проселками. В городе Сумах мы забрались в эшелон с зерном, запаслись яблоками. Доехав до Калача, узнали, что на¬ши инструктора вылетели на фронт. Нас разместили в колхозе. Там и проработали до зимы. В декабре снова пришли в город. Было хо¬лодно и нам выдали эти ватные курточки. Через два дня наши ребята уже exaли сюда, в это село где, сказывали, собирают всех бывших учлетов из аэроклубов. Устроились мы на паровозном тендере. Подставляя то один бок к топке, то другой, (все по очереди отогревались. Так вот и доехали.
- Да. хватили вы горя, ребята, - посочувствовал дневальный, - Но ничего, скоро вас распределят по школам.
- Я буду летчиком. - сказал Рубан.
Через несколько дней после это разговора Рубан вместе с группой товарищей был направлен в... артиллерийское училище!
Хорошо приняли ребят артиллеристы. Помыли, сытно накормили и уложили спать в чистые кровати. Через несколько дней начались занятия. Но Василий никак не мог расстаться со своей мечтой. Он писал рапорт за рапортом. Наконец, его вызвал к себе начальник областного совета Осоавиахима. От него Рубан вышел окрыленным: его посылали в аэроклуб.
Утром вместе с группой товарищей собрался в дорогу.
Военное обмундирование пришлось сдать и вновь натянуть на себя старые «доспехи» На улице стоял мороз. Предстояло пройти свыше 150 километров. На тридцатом километре ботинки развалились. Пришлось сверху них надеть лапти и обмотать ноги тряпками. Шли без отдыха, выбиваясь из сил. На полдороге догнала арба, влекомая двумя верблюдами.
Старик крестьянин довез обессилевших парней до нужного села.

САДИТЕСЬ, РУБАН, В КАБИНУ...

До весны учлеты не летали. На¬бирались сил, поправлялись и по¬вторяли теорию, пройденную еще в Конотопском аэроклубе. В марте Рубан снова поднялся в воздух, и после нескольких провозных выле¬тел самостоятельно. Несмотря на то, что Василий прибыл позднее многих, он быстро завоевал авто¬ритет настойчивого, умелого учлета. С первой же партией выпуск¬ников его отправили в школу мор¬ских летчиков. Но летом учебу продолжить не удалось. Немцы на¬ступали, и училище эвакуирова¬лось на восток. Село Ленинское, где жили мать и отец Василия Ру¬бана, давно уже было под немецким игом. Василий часто думал о своих родных. Иногда, закрыв гла¬за, представлял себе, как пронесет¬ся на быстрокрылом ястребке над родным селом и поможет пехотин¬цам освободить мать и отца... А живы ли они? Затаив дыхание, слушал Василий сводки Информбюро. Он бурно ра¬довался каждому освобожденному населенному пункту, каждому броску наших войск вперед.
- Наши сегодня продвинулись в Сталинграде на 500 метров, - ликовал он. - Скоро немцев пого¬нят с Украины.
Занятия начались только зимой. Василий Рубан попал в группу, готовящуюся к самостоятельным полетам на «УТ-2». На время его вместе с товарищами поселили в лесу: заготавливать дрова для эскадрильи. Изредка друзья выхо¬дили на край летного поля и, жму¬рясь от яркого солнца, отраженно¬го укатанной белоснежной взлет¬ной дорожкой, с завистью смотре¬ли на старших товарищей.
В один из таких дней Рубана назначили в стартовый наряд - финишером. Командир звена «выво¬дил» тогда двух курсантов, подготавливая их к самостоятельным полетам. Он дал им несколько «провозных» и отпустил с площадки.
- Рано вам еще летать само¬стоятельно. - заключил командир. - Кто тут еще есть из нашей группы?
- Курсант Рубан - финишер. Но он еще не летал.
- Подмените его и пришлите сюда.
Через несколько минут Василий, вытянувшись, стоял перед командиром звена.
- Курсант Рубан прибыл по вашему приказанию.
Командир внимательно оглядел новичка. От прежней худобы и бледности Василия не oсталось и следа. Он выглядел очень хорошо. Щеки, разрумяненные морозом лучше всего говорили о его здоровье.
- Долго не летали? - спросил командир эвена.
- Около года.
- Садитесь в кабину, слетаем с вами.

НЕУЖЕЛИ ВЫГОНЯТ?..

Первые полеты по кругу прошли благополучно. Только изредка командир звена поправлял курсан¬та. Летный день подходил к концу. Все инструктора уже трижды по¬меняли курсантов, а Рубана все еще не выпускали из кабины сУТ-2. Когда число провозных перевалило за десять. Василию пришла в голову мысль, от которой лоб у него сразу покрылся испариной.
- Наверно думает выгнать. - решил он. - Хочет убедиться, что из меня ничего не получается...
После полетов Рубан тщетно пытался прочесть на лице коман¬дира решение своей судьбы. Это только усилило тревогу.
- Молчит, не к добру. - решил он.
- Идите отдыхать. - распоря¬дился командир. Завтра к началу полётов быть здесь. Проверю вас в последний раз.
Инструктор устало улыбнулся и пошёл в штаб. Рубан до полуночи не мог сомкнуть глаз.
- Проверит в последний раз, - с горечью шептал он. - В последний раз шептал...Лопнула моя мечта. Но почему он улыбнулся, когда уходил? ?.. Да мало ли чему он улыбает¬ся? Может, его дома любимая жена ждёт?
- Рубан, чего вы там шепчете молитвы? - сказал подошедший дневальным, веселый курсант из моряков. - Все равно не поможет
Задолго до начала полетов Рубан уже был на площадке. До обеда инструктор сделал с ним свыше десяти полетов, тщательно разобрал ошибки курсанта, а затем сказал:
- Сейчас полетите с командиром отряда,
У Рубана похолодело а груди. Еще никто из курсантов груп¬пы не проверялся командиром отряда.
- Определенно выгонят. - заключил он.
Командир сделал с ним всего три полета по кругу. Затем вышел из машины и, отойдя к посадочному знаку, подозвал к себе.
- Отлетался. - решил Василий - -Сейчас прикажет получать документы.
Подходя к командиру, не чувствовал под собою ног.
- Как себя чувствуете? - спросил командир-Не устали?
- Нет. - еле слышно проговорил Василий - Совсем не устал. - и зажмурился, ожидая последнего приказания, которое завершит его летную карьеру...

АЙ ДА ВАСИЛЬ!
- Положите в переднюю кабину мешок с балластом, - приказал командир курсантам.
- А кто полетит? - удивлённо спросили они.
- Курсант Рубан.
- Что? - недоуменно протянул Василий.
- Полетите самостоятельно. Не страшно?
Мгновенно просияв, Рубан четко отрапортовал:
- Есть, лететь самостоятельно!
- Taк ведь Рубан всего второй день на старте! - недоумевали кур¬санты.
- Тем хуже для вас. - резко ответил командир. - Пусть вам будет стыдно, что впереди идут молодые, пришедшие учиться го¬раздо позднее.
Рубан взлетел хорошо. Радост¬ное чувство охватило его. Он был полновластным хозяином самоле¬та. Машина слушалась только его волн. Первый разворот сделал неуверенно, но затем пошло луч¬ше. Десятки глаз наблюдали за первым полетом Рубана.
- Нечего, ничего, пойдет. - тихо повторял командир, никогда не спешивший хвалить курсантов.
- Здорово! Вот здорово! - вос¬хищались курсанты. Ай да Василь!
Отличная посадка Рубана, при¬землившего самолет точно у поса¬дочного знака, вызвала одобрение даже невозмутимых инструкторов. Командно отряда тепло поздравил Рубана с первым успешным са¬мостоятельным полетом.
Один за другим чередовались летные дни. Рубан вылетел на «УТИ-4», затем пересел на «Як-7б». Учеба подходила к концу. Ско¬ро наступили зачеты и Василий сдал их неплохо. Последний зачет в расписании был по штурманской подготовке. Пролетев по маршру¬ту, он докладывал штурману учебной эскадрильи о характерных ориентирах.
- Где вы пролетали?
Рубан показал.
- Что видели?
- Мост. Излучину реки.
И Рубая подробно рассказал обо всем замеченном.
- Что вы еще видели? - допытывался штурман.
Рубан перечислил все, но зкзаменатор хотел проверить, насколько тверд летчик в своих знаниях, уверен ли он в том, что ничего не пропустил.
- Так что вы еще видели? - повторил свой вопрос штурман.
- Видел, как парень в белой рубахе коров гнал, - под общий смех ответил Рубан.
...Василий Рубан стал летчиком.
НА СЕВЕРНЫЙ ФЛОТ
В мае 1944 года младший лей¬тенант Василий Рубан прибыл на Северный флот. Его назначили в подразделение воздушных развед¬чиков. Радушно приняли молодо¬го летчика боевые товарищи. По¬знакомившись с ним, они сходили вместе в парикмахерскую, объяс¬нили распорядок, существующий в подразделении. Вечером Василию Рубану показали отведенную для него кровать. Утомленный длительной поездкой, Рубан уже улег¬ся спать, когда услышал оживлен¬ный разговор разведчиков, только что вернувшихся с задания.
- Да, так бы Елькии не сде¬лал -убежденно говорил один. - Он бы обязательно сфотографировал цель.
- Ну, так ведь то Елькмн! - оправдывался другой. - Он и не такие задания выполняет.
Когда утром Рубан открыл гла¬за, первый вопрос, с которым он обратился к одному из летчиков, был: «Кто такой Елькии?». Лет¬чик ответил не сразу. Он провел Рубана в ленинскую комнату и, показав на портрет Герои Советского Союза капитана Елькина, рассказал о любимце разведчиков
- Елькии - это наша гор¬дость. - говорил он, - Каждому разведчику хочется быть таким, как он настойчивым, умелым, правдивым. Когда погода прижимает самолёты к земле и ни один лётчик не может подняться в воздух, на задание посылают Елькина. Он умеет пилотировать все типы истребителей и очень любит летать. Как-то ему поручили сфотографировать немецкий линкор «Тирпиц», стоявший в Альтен-фиорде. Елькин подошел туда за облачностью и увидел, что над вражеским кораблём барражируют истребители противника. Разведчик несколько раз пытался прорваться к линкору, но каждый раз его отгоняли «Мессершмитты». Пользуясь превосходством в скорости, он быстро скрывался в облаках, а затем предпринимал очередную попытку. Но ничего не получалось. Другой разведчик давно бы ушел обратно, ограничившись перспективной съемкой. Но Елькин, как всегда, остался верен себе. Он отошел далеко в море и, сни¬зившись, на бреющем, включив аппараты, пронесся над вражеским линкором.
Командование получило отличные снимки.
Восхищенный Рубан долго молчал, потом спросил:
- А остальные наши летчики?
- И другие не хуже.
И Рубан узнал о том, как проходят боевые будни у разведчиков Платонова, Поповича, Панкрашина, Авцына, Бугакова, Быстрова и многих других.
- Придется мне здорово тянуться, - просто сказал Василнй. - В такую семью попал, что...
Рубан быстро сдружился с летчиками. Они помогли ему освоить северный театр, тщательно изучил район полета. Вскоре он вылетел на первое боевое задание. Ведущий провел молодого разведчика по воздушному треугольнику Киркенес - Вадсэ-Вардэ, помог разобраться в ориентирах, изученных раньше по карте.
- Ну как, далеко ходил?-спросил Рубана техник самолета после вылета.
- Первый раз за границу! - улыбнулся Рубан.
Назавтра молодой разведчик полетел на боевое задание самостоятельно.
В эти дни Рубан узнал о судьбе своих родных. Старикам удалось спастись от немецкой расправы, но многих близких не стало. Товарищей Рубана по школе угнали в неметчину, на каторгу. Писала мать Василию, как издевались немцы над односельчанами.
- Ну, теперь-то я с немцами посчитаюсь!-сказал Рубан, - Теперь я-боец.
ПОДАРОК ГЕНЕРАЛА
За четыре месяца напряженной боевой работы Василий Рубан завоевал славу хорошего разведчика.
Его назначили комсоргом эскадрильи. В октябре, за день до начала об¬щего наступлении наших войск, его вызвали на передовой аэро¬дром.
Не успел еще гидросамолет, на котором прилетел Рубан, зарулить на стоянку, как к нему уже по¬дошел быстроходный катер. Через несколько минут младший лейтенант Рубан стоял перед генерал-лейтенантом.
- Вам, как одному из лучших разведчиков, - сказал генерал. - я отдаю свою машину. Думаю, что оправдаете мое доверие.
- Служу Советскому Союзу. - коротко ответил Рубан.
В этот же день на истребителе, подаренном генералом, он совершил четыре боевых вылета: на¬блюдал за дорогами, морскими коммуникациями, разведывал артиллерийские батареи противника Когда он вернулся, чтобы запра¬виться горючим над вражеской территорией уже висели его за¬кадычные друзья - разведчики Ов¬чинников и Быстров.
Так, сменяя друг друга, они заканчивали боевую работу только поздно вечером, когда стовилось совершенно темно и загорались первые сполохи полярного сияния.
Вечером младшего лейтенанта Рубан вызвали на совещание. Контр-адмирал Туз разъяснял разведчика обстановку на театре, показал на карте когда и откуда начнется прорыв немецкой линии обороны, на что обращать внимание в разведке. После этого совещания Рубан почуствовал себя выросшим на голову: ему доверили большую тайну и большое дело!
Ночью началась оглушительная артиллерийская подготовка. Яр¬кое зарево освещало красным ба¬грянцем и сопки и темное небо. Запад полыхал огнем.
Летчики выбежали из землянок радостные и счастливые.
- Началось, началось! - передавалось из уст в уста.
Едва рассвело, Рубан вновь вылетел на разведку. Линия фронта за ночь отодвинулась на запад. Вершины сопок, где укрепились немцы, были выжжены, черные пятна говорили о том, что здесь неплохо поработали «катюши». На бывших немецких позициях развевались красные флаги Немцы, преследуемые нашими войсками, откатывались к Петсамо. Зайдя с юга, Рубан на бреющем пронесся над дорогой Луостари - Лиинахамари. Все причалы Петсамо -Вyoнo охватил огонь. Немцы сжигали все, что могли. Боль и горечь теснили сердце летчика. Языки пламени на мгновенье напомнили ему разбитый поезд и горящие вагоны, наполненные детьми. Горечь сменилась яростной ненавистью. Рубан набрал высоту и с пикирования проштурмовал от¬ступающие колонны. Немцы пры¬гали в кюветы дороги, соскакивая с машин, обозов, орудий. Враже¬ская пехота разбегалась, когда над ней с оглушающим ревом проно¬сился самолет. Лишь изредка сол¬даты врага открывали огонь по скрывающемуся за сопками самолету.
Боевое задание в первый день наступления Рубан выполнил бле¬стяще: командование получило достоверные сведения о поспеш¬ном немецком отходе.
- Как работал мотор? - обра¬тился вечером к Рубану механик Куликов.
- Отлично. Подарок, что надо.
И Рубан с любовью посмотрел на свой «ястребок».

ПОЛТОРА ЧАСА НАД НЕМЕЦКИМ КОНВОЕМ
Немцы спешили вывезти из Киркенеса войска, военное cнаряжение, никелевую руду. Транспорты, охраняемые десятками военные кораблей, подтягивались к выходу в море. В Варангер-фиорде, в установленном рандеву, сходились немецкие сторожевики, тральщики, охотники.
Рубан, вылетевший на задание чутьем опытного разведчика по¬нял: собирается большой караван. Он немедленно сообщил об этом и получил приказание: максималь¬ное время «висеть» над немецкими кораблями и доносить об изменении ордера конвоя.
Караван непрерывно увеличивался. С каждой минутой все новые и новые военные корабли эскорта подходили к транспортам. Вскоре он насчитывал уже до 30 единиц. Когда за кормами тяжело груже¬ных транспортов появились белые следы, к каравану подошло около десятка «Мессершмиттов» прикрытия.
- Конвой собрался и вышел в Варангер- фиорд - радировал Рубан.
Немцы навели по радио свои истребители на одинокий раэведчик. Звено «Ме-109», форсируя мо¬торы, ринулось на советскую ма¬шину.
Рубан вовремя заметил опасность и скрылся в облачность. Только на мгновение он вываливался из облаков и сообщал о новых координатах конвоя. Немцы, решив уничтожить настойчивого разведчика, разделились на две группы. Одно звено барражировало над верхней первого слоя облачности, второе - под нижней. Около пятнадцати минут они подкарауливали Рубана, пока их внимание не отвлекли ударные группы штурмовиков, подходившие к каравану. Рубан вновь вывалился из облачности и наблюдал за смелой атакой «Ильюшиных».
Штурмовики, ведомые Героем Советско¬го Союза Синицыным. Дерзко прорвали ураганный заградительный огонь противника и с пикирования отбомбились по каравану.
- Тря немецких судна потоплено - радировал Рубан на базу.
Только спустя полтора часа Рубану разрешили вернуться. Когда разведчик уходил домой, ему навстречу попались торпедоносцы, ведомые гвардии подполковником Сыромятниковым
Вслед за торпедоносцами прошел на конвой разведчик Быстровв, сменивший Рубана.
Вечером Рубан вылетел подытоживать дневной результат работы североморских летчиков. Вражеский конвой представлял собой печальное зрелище. Ни одного крупного транспорта на плаву не было. Десяток кораблей эскор¬та, спасаясь от повторных ударов североморцев, полным ходом ухо¬дил к Вардэ. Несколько мелких кораблей циркулировало на ста¬ром месте, подбирая солдат и матросов с потопленных транспортов.
Так окончился, этот боевой день североморской авиации, который открыл и закрыл .разведчик Василий Рубан.
КОМСОМОЛЬСКАЯ КЛЯТВА
Из боевого полета не вернулся Петр Овчинников, верный друг и боевой товарищ многих разведчиков. Комсорг Рубан сразу созвал короткое комсомольское собрание, сообщил комсомольцам о гибели боевого друга и предоставил слово т. Масюхову.
- Петра Овчинникова я узнал здесь, в нашем подразделении. Его все любили и уважали. Поклянемся отомстить за его гибель!
Взял слово летчик Антипов.
- Знаю Петра с училища, - сказал он. - Это был мой друг. Вместе учились, вместе прибыли
на фронт. Он - отличный товарищ, скромный и выдержанный. И в учебе и в бою всегда был впереди.
Рубан предложил собранию принять комсомольскую клятву. Сам он зачитал ее: с 15 октября 1944 года в ожесто¬ченных боях за освобождение Печенги от немецко-фашистских захватчиков пал смертью храбрых
комсомолец Овчинников. Переста¬ло биться комсомольское сердце. Кровь молодого воина пролита за искони русскую Печенгу. Тяжела утрата. Нет больше среди нас Петра Овчинникова, но образ жизнерадостного, полного силы и энергии воспитанника ленинско-сталинского комсомола останется вечно в нашей памяти и в нашем сердце, как пример честного слу¬жения Родине, верности своему народу, преданно¬сти партии Ленина -Сталина. Гибель боевого товарища не поколебала наших рядов, а лишь усилила наше стремление быстрее приблизить побед, во имя которой отдал свою жизнь Петр. Мы, комсомольцы эскадрильи клянемся:
«Быть такими же беспощадными к врагу, как Пётр Овчинников. Пока наши руки смогут держать оружие, а глаза видеть врага, будем мужественно и умело искать и истреблять фашистских гадов, как искал и истреблял их Пётр Овчинников».

«ПРОЩАЙТЕ ДРУЗЬЯ!...»
Дежурная радистка, принявшая очередную радиограмму с борта разведчика, вдруг вскочила с места и бросилась к командиру части. Командир, принял бланк, быстро пробежал глазами текст. Радиограмма гласила:
«Мотор остановился. Иду тараном на транспорт. Прощайте, друзья!».
Когда командир вошел в аппа¬ратную, там уже стояло несколько летчиков, встревоженных поспеш¬ным исчезновением радистки. Уз¬нав содержание радиограммы, они смолкли и тихо вышли в коридор командного пункта
Значит, нет Василя! - с глу¬хой болью в голосе произнес Бы¬стров. Умер Василек, как Гастелло, героем. - сказал Панкрашин
- Но почему стал мотор? Ведь у его машины мотор отличный... Недавно этот мотор его спас
- Как спас? - заинтересовался подошедший механик.
Позавчера он вылетел на раз¬ведку морских коммуникаций, но ничего не обнаружил. Тогда решил на собственный страх и риск разведать аэродром Луостари, к которому подходили наши войска: узнать хотел, есть ли еще там немецкие истребители. Подхо¬дя к аэродрому, увидел пыль от взлетающих самолетов. Со свой¬ственным ему хладнокровием на¬чал подсчитывать вражеские ма¬шины, стоявшие на поле. Зенитки открыли залповый огонь. Самолет сразу же потонул в черном дыме разрывов. Болтало из стороны в сторону. А Рубан спокойно вклю¬чил фотоаппараты и, сделав разво¬рот, качал уходить от преследова¬ния. Вначале он скрылся в обла¬ках, а потом - мотор спас, вытянул. I
Помните, на комсомольском собрании он говорил: пока руки держат штурвал, будем истреблять фашистских гадов?
Летчики замолкли: разве пере¬дашь словами тяжесть, которая вдруг сдавила молодые сердца, разве развеешь сразу горечь поте¬ри любимого друга?
- Эх, не дожил он до победы! - вздохнул Бугаков.-А как он ждал ее! Как мечтал о ней.
И летчики снова смолкли. Вдруг дверь аппаратной распахнулась и оттуда выскочила сияю¬щая радистка. Она размахивала бланком, пытаясь что-то сказать. Глаза ее сверкали радостью.
- Жив? - вскрикнуло сразу несколько человек.
- Да, да. Вот!.. И она протянула бланк.
«Мотор работает. Иду домой», - прочли они.
- Товарищи. Василь жив! - пронеслось по стоянкам.
Вскоре выяснилось, что у Рубана при полёте над вражеской базой неожиданно остановился мотор. Молодой лётчик, дав радиограмму, направил свою машину на вражеский корабль. Рубан летел камнем около двух тысяч метров, затем мотор вдруг заработал и лётчик вывел самолёт из этого «последнего пике». Инженеры установили, что причиной остановки мотора были капли воды, попавшие в карбюратор.
Об этом поступке комсорга долго говорили лётчики. Этот случай помог им полнее узнать горячее сердце патриота, до последней капли крови преданного Родине, готового в любой момент на подвиг.
- Отлично воюете, - сказал Рубану генерал - лейтенант. - И всегда так воюйте, как сегодня воевали!
- Есть, всегда так воевать так, как сегодня! - ответил генералу молодой разведчик, комсорг Василий Рубан.

СЛОВО КОМАНДИРА

Командир Рубана - Герой Советского Союза. Он не раз отличался в бою и скуп на похвалы. Вот что пишет он в боевой характеристике Рубану:
«В действующем флоте с 11 мая 1944 года. Общее и политическое развитие хорошее. В вопросах текущей политики разбирается правильно. В партийио-политической работе активен. Идеологически выдержан, морально устойчив. По своей специальности, как летчик, вследствие хороших способностей, быстро вошел в строй изучил материальную часть самолета, мотора и технику ведение воздушной разведки. Имеет хорошую технику пилотирования. Bсе боевые задания выполняет на хорошо и отлично. Материальную часть мотора, самолета знает хорошо и грамотно ее эксплуатирует. К порученному делу относится серьезно, добросовестно, с большой ответственностью. Много работает над повышением общего политического и специального уровня. Штурманская подготовка хорошая. Случаев потеря ориентировки не было, несмотря на систематические полёты в сложных ус¬ловиях. Летать любит, летает в дневных сложных метеоусловиях. В сложной обстановке не теряется, решения принимает быстро и грамотно. Бесстрашный летчик, боевые задания выполняет смело и настой¬чиво. В своих действиях решителен. Особо отличился в период освобождения Печенгской области. Производил по 4-6 полетов в день на разведку войск против¬ника.
За аттестационный период имеет 140 боевых вылетов на разведку военно-морских баз, морских и сухопутных коммуникаций противника, фиксацию результатов удара по объектам и кораблям противника. Летает на самолетах 6 типов. Личная дисциплина и строевая выправка отличные, у подчинённого состава - хорошие. К себе и подчинённым требователен, о подчинённых проявляет заботу, за что у них пользуется авторитетом. С товарищами и подчинёнными общителен, в обращении вежлив. Пользуется большим авторитетом среди офицерского и сержантского состава подразделения. Физическое развитие и состояние здоровья хорошее. Матчасть личного оружия знает отлично и стреляет хорошо. Уставы и наставления знает хорошо. Командным языком и навыками владеет».

Таковы черты лётчика Рубана, комсорга эскадрильи - черты советского воина, воина - победителя, одного из миллионов молодых героев Великой Отечественной войны против немецко-фашистских захватчиков."