ЦАМО ф.235,о.2094,ед.хр. 21 т.2;
Сообщила сама
Я, Стрельченко Анна Сергеевна,1924г.р., очевидец обороны Севастополя.
Ушла добровольно на фронт в июле 1941 года в 26 погранполк 25 Чапаевской дивизии Приморской армии медсестрой. Обороняла Одессу до октября 1941 года. В ночь с 15 на 16 октября 1941г. По приказу Верховного главнокомандования мы оставили Одессу и были переброшены в Крым так как нашим войскам там требовалась поддержка. И началась оборона Севастополя. Начиная с мая по июль 1942 г. с 5 утра до 21.00 вечера не прекращалась бомбежка. Противник уничтожал любую движущуюся точку. Наши самолеты вылетали из подземелья (подземные амбары) на короткий срок и тут же залетали т.к. у нас самолетов было мало. Но не смотря на это противник продвигался очень медленно с большими потерями. Немец все время теснил наши войска к морю. А с моря нашим войскам практически не возможно было оказать помощь т.к. немец бомбил все плавсредства., не давая подойти к берегу. Причем без перерыва и ночью и днем. В конце июня я была ранена и меня отправили в медсанбат, который находился в Инкерманских штольнях. Там было очень много раненных :все наши тылы, нашего направления. Народ все время прибывал, а эвакуацию не проводили, т. к. не было организации, да и не на чем было вывозить раненых. Я 18летняя девчонка, услышав разговор двух военных тыловиков о том, что не сегодня-завтра придут немцы и всю провизию и боеприпасы ,какие у нас есть , они отдадут им , я решила вырваться из этих штольней. В ночь на 30е июня я вышла на дорогу, по которой шли машины с передовой на Севастополь. Я, будучи ранена в ногу, с костылем, стала пытаться остановить машину. Подобрала меня машина, везущая боеприпасы к штабу Приморской армии. В штабе царила паника, никто не обращал внимания на то кто заходил и выходил от туда. Возле штаба стояла штабная легковая машина. Шофер подвез меня немного и поехал обратно, т. к. стало светать. Я присоединилась к солдатам, идущим в Камышовую бухту. Но до нее мы не дошли, т. к. началась бомбежка. Мы спрятались в воронке и просидели там дотемна. Нас было много человек , среди нас много раненных , а мы были без воды и пищи. Окончилась бомбежка и мы отправились в путь. Где-то в полночь мы дошли до Камышовой бухты. Там было много военных, среди них много раненных.Я подошла к берегу, где стояли две подводные лодки. Одна из них выгружала продовольствие, на которую никого не пропускали, т. к. на ней эвакуировался особый отдел Приморской армии. Но люди пробивались сквозь оцепления и собирались на верху подлодки. В этом оцеплении я узнала своего однополчанина одессита Леню Брехова. Он меня провел на лодку. Т. к. людской поток не прекращался, командир экипажа дал команду отойти от берега. Вся команда погрузилась в лодку и задраили люки, а мы, человек 200, остались стоять наверху. С берега раздавались крики о помощи: «Братцы, на кого вы нас бросаете? Заберите нас!» Кто прыгал в воду плыть к нам, кто стрелял в себя. Помощника командира 3 полка морской пехоты привезли раненного, но его никто не взял, он так и остался лежать на берегу. Это был помощник нашего командира Гусарова 3 морского полка, где я тогда служила. Это был десантный полк, который высаживался 22 сентября 1941г. под Одессой, возле Григоревки.
Где-то через час раздраили люки и нас всех забрали в лодку. В отсеке, где мы были, негде было сесть. Постепенно лодка уходила от берега. Это было в ночь на 1е июля. Через несколько часов нас заметил немец и начал бомбить. После этого мы сидели под водой несколько часов в неработающей лодке, чтоб не издавать никаких звуков. Не работали моторы, не подавался кислород. Затем лодка медленно стала передвигаться под водой. И только лодка всплыла, немец снова нас заметил и стал бомбить. Опять мы пошли на дно и лодка отключилась. Мы просидели в этот раз 5 часов, задыхаясь и не шевелясь, В этот раз на нас сбросили 24 глубинные бомбы. Потом лодка стала медленно передвигаться, не всплывая несколько часов. Когда мы всплыли, командир подлодки зашел к нам в отсек, посмотрел на всех. Все были мокрые и измученные. Потом он остановил свой взгляд на мне и произнес, указывая на меня: «Вот ты самая счастливая! Благодаря тебе, мы не погибли!».
3 июля мы прибыли в Новороссийск и тут же началась бомбежка. Нас всех раненных погрузили в поезд и доехали мы до Каспийского моря. На судне мы переплыли в Среднюю Азию и опять на поезде нас доставили в госпиталь в Самарканд. После госпиталя я попала в средне-азиатский военный округ в военное училище деснтников-парашютистов. Окончив его, меня направили в запасной полк, а то туда нас взяли в 47 Невельскую, теперь уже орденов Ленина и Суворова, стрелковую дивизию. И здесь я прослужила до конца войны, сначала в дивизионной разведке, а потом была направлена в 334 стрелковый полк в полковую разведку. У меня есть фотография, где я изображена со своими двумя однополчанами, оборонявшими Севастополь, Горкушей и И. Л. Егоренко. Не знаю погибли они или нет, но если надо, я пришлю фотографию. Если еще понадобится какая-либо информация, обращайтесь, помогу , я много еще помню. Я была награждена медалью за оборону Одессы и Севастополя. Еще имею орден Красной звезды и орден Великой отечественной войны.