Наконечная Надежда Васильевна

Личное письмо.

Я, Наконечная Надежда Васильевна, 1922 года рождения, родилась в с. Петровка Коминтерновского р-на Одесской области. После окончания 7 классов я уехала в Одессу и поступила в медучилище на акушерский факультет, который успешно закончила в 1939 году. После учебы была направлена на работу по специальности в с. Сычавка Одесской области. Работала там до конца августа 1941 г. В это время немцы уже были под Одессой. Больница была пустая, больные разошлись по домам, а я уехала в Одессу и добровольцем пошла на фронт. С августа месяца 1941 г. по октябрь служила медсестрой в обороне Одессы. Но уже через две недели наши войска оставили Одессу и все шли на оборону Севастополя.

Эвакуация войск на оборону Севастополя - морем. Плыли на чем попало: на катерах, лодках, баржах. Самолеты фашистов летали над нами и бомбили. Много военных погибло под бомбами. Это сложно описать словами. Кто остался жив, добрались до Севастополя и начали формировать новые части. Я была направлена во Второй Перекопский стрелковый полк морской пехоты в должности медсестры, в звании старшего сержанта. Служба проходила на передовой санчасти батальона, где нас было трое : в/ф Глинка, я - медсестра и санитар Рогозин.

Мы принимали раненых из самой передовой, оказывали первую помощь и переправляли в госпиталь. На защите Севастополя наши войска стояли 8 месяцев, а затем уже Крым и Севастополь были взяты немцами. А те кто остался жив после этих страшных боев, должен был самостоятельно добираться, до последней бухты ( названия не помню) куда якобы должны приходить наши катера (ночью) и забирать нас на б.землю, но этого не произошло, т.к Севастополь и Крым был занят фашистами. Разговоры, что , 71 человек высоких чинов и званий отправили на б.землю, но мы остались в этих пещерах выбитых водой, заполненных водой из залива. Сидели в пещерах по шею в морской воде во всей одежде и обуви. Пещеры были забиты людьми (военными). В одной из пещер я нашла себе место, там прятались женщины фронтовички и военные мужчины. Сидя в воде по шею мы жаждали хоть глоток пресной воды. Вода в пещере была смешана с человеческой кровью, так как днем фашисты с высокого берега бросали вниз гранаты, и кто сидел у края погибал от гранат и осколков, падали в воду. Стояла сильная жара, конец июня 1942 г., трупы в воде разбухали, вода была ржаво-рыжая от людской крови. С каждым днем людей погибало все больше и больше, весь берег был усыпан людскими телами.

Я находилась в пещере 5 суток, некоторые больше. На 6 день моего пребывания в пещера фашисты зашли катерами в бухту и прямой наводкой стреляли в пещеры. Тогда люди вынуждены были вылезать на берег. И уже ни у кого не было сил от жажды и голода. Люди падали на траву и лежали как живые трупы. Я была в сапогах, но одежда на мне высохла, а сапоги не в силе снять. Подняла ногу, вода вылилась, а потом все засохло, и снять было невозможно. Ноги стерла до крови. Так мы немного передохнули, потом нас подняли, построили по 4 гнали куда-то в даль моря. Но никто не имел права черпнуть воды, освежиться. Фашисты тут же стреляли в человека и убивали. Вдоль берега, где мы шли, стояли цистерны с пресной водой и фашисты в косыночках обливались со шлангов пресной водой, а мы хотели хоть каплю воды, смочить губы, а они хохотали над нами. Они знали как нам обидно и больно, но не предполагали, что и на них придет гибель от нашего советского народа, уже считали себя победителями, но поплатились за это.

К вечеру нас пригнали на другой конец города, там был виноградник, территория была огорожена колючей проволокой. Туда привезли бочку с водой, и кто успел, получил глоток воды, а у кого не было под рукой никакой коробочки, то опять остались без глотка воды. В этом лагере мы все попадали замертво на землю и пробыли там до утра следующего дня. Затем утром опять построили по 4 и погнали на Симферополь. К вечеру мы были загнаны на территорию Симферопольской тюрьмы. Это был июль 1942 года, я там заболела дизентирией от грязной воды которая текла с крана смешана с туалетными отходами.

Я тяжело болела, но выжила. Спустя некоторое время нас погрузили в «телячьи вагоны» как мешки на кучу и привезли в город Славуту. В Славуте разместили в бывшем пограничном городке, территория была очень большая, казармы тоже вместительные. Территория разделена на 2 части колючей проволокой: на одной половине женский лагерь, на другой мужской.

В казарме сделаны 2-х этажные нары на скорую руку, где нас на соломе и разместили. На мужской территории находился котел, где варилась баланда из гнилых немытых овощей. У каждого была какая-то консервная банка в которую давали эту баланду. Так как в этой баланде плавали грязь и черви, мы женщины это не ели. Через проволоку меняли у мужчин на обмотки. И из этих обмоток шили себе одежду так как наступала зима, а мы были голые.

Давали нам еще 200 гр. Хлеба в котором неизвестно что было, но мы этим и жили. Затем наступила очень холодная и снежная зима. Мы все начали болеть сыпным тифом. И у нас женщин (нас было около 500) умерло от тифа только 6 человек, а мужчины умирали, как мухи, сотнями, от тифа и голода, от холода. Их трупы ночами вывозили и сбрасывали в противотанковые рвы.

В экспериментальных условиях человеческий организм способе на защиту, наверное, так оно и есть, но оказалось что женщины намного сильнее и выносливее мужчин. Но неизвестно кому повезло. Некоторые из нас живы и сегодня, разве это жизнь? Вы пишите, может я смогу приехать. Я очень больная, мне 88 лет, на мне живого места нет. Но бог меня держит на этом свете, наверное, ему так угодно, не от нас это зависит.

Продолжим дальше мои воспоминания.

В это время фашисты уже взяли половину нашей страны и надеялись на победу. Но было иначе. Началось наступление наших войск под Сталинградом и тогда они снова принялись за нас. И в зиму, после тифа (февраль 1943г.) нас немедленно затолкали в те же «телячьи вагоны» и повезли в неизвестном направлении. Мы думали, что везут нас на расстрел, но оказалось нас привезли в Германию в г.Зоест. Там нас разгрузили на территории лагеря, где не оказалось фашистских охранников. В домиках были нары и печки буржуйки. Женщины наши очень изобретательны. Весь забор был сломан и все печки обогревали наше жилище. По утру немцы были шокированы. Нам объявили, что мы должны работать на военных заводах, но мы, ссылаясь на то, что мы военнопленные, отказывались от этой работы. Охранники вызывали эсесовцев. Их приехало очень много. Нас построили, и долго гоняли и били, кричали - «русиш банда». В нашей группе было много храбрых и смелых женщин. На фронте они были пулеметчицы разведчицы, снайперы и поэтому они как могли, защищали себя. Эсесовцы не ожидали от нас такой смелости и храбрости. И за своё поведение нас снова погрузили в вагоны и везли в неизвестном направлении. Везли нас день и ночь, поезд остановился на рассвете. Когда открыли дверь, мы увидели, что мы в лесу. Железнодорожная платформа была очень высокой и мы боялись прыгать. Фашист залез в вагон и начал нас сбрасывать. Мы падали на железнодорожную насыпь не в силах подняться. Затем нас построили по 4 чел. В колону, и у каждого ряда шла женщина эссесовка с собакой . Шли долго, но к утру остановились у ворот, которые открылись и все оказались во дворе лагеря Равенсбрюк. Начались наши новые мытарства и мучения. Несмотря на то, что был февраль 1943 года, нас раздели догола, и мы по одному залезали в дыру в стене, которая вела в санпропускник и в баню. Там были немки, которые следили за всем процессом. Во время душа на нас лили холодную воду, затем горячую и так несколько раз: издевались. Затем переодели в лагерную одежду и оттуда строем повели в блок. Барак назывался блок. Так в концлагере Равенсбрюк появился блок «русских бандитов» г.Фюстенберг. На рукаве нашей одежды был нашит красный треугольник с буквой R- русский мой лагерный номер 17295. В этом фашистском концлагере мы находились с февраля 1943 по 1 мая 1945 года. Как над нами издевались фашисты все эти годы описать трудно и долго. Работали целый день, с утра до ночи. В основном работали в швейной мастерской, кто-то в ткацкой - всех строили, пересчитывали, проверяли и уводили по работам. Я работала в швейной мастерской, шила лагерную военную форму. Тогда уже держись. Заведовал мастерской фашист по фамилии Биндер, а его помощница фрау СС Ланге, это была прямая, жестокая и очень злая эссесовка. Если шили форму, то за спиной расхаживал Биндер, и проверял качество. Если хоть одна ниточка на изделии ему не нравилась, бил головой о машинку до потери сознания, обливали водой и снова сажали за работу. Мы были очень страшные, просто скелеты. Каждое утро нас строили, мы поднимали одежду, и палач с закатанными рукавами до локтей, с дубинкой, по своему усмотрению, выводил совсем замученных людей из строя, и на одежде рисовали крест. Их помещали в отдельный барак, где уже было много других скелетов, а затем отправляли в газ-камеры. Печи Равенсбрюка дымились круглосуточно. В концлагере было много немецких коммунисток, которых Гитлер посадил туда за 2 года до нас. А у нашей группы была одесситка Евгения Лазаревна Клем. Она была намного старше нас, преподавала в институте историю и знала немецкий, английский, была очень образованная и уважаемая нами женщина. Зная язык, она подружилась с немками-коммунистками, которые выпускались на работу за территорию лагеря, где им удавалось узнавать весточки с фронта. Они рассказывали всё Евгении Лазаревне, а она по ночам, собрав нас всех вместе, рассказывала о состоянии дел на фронтах.

Когда наши были уже на территории Германии, немцы поняли, что им конец, и в страхе стали спокойнее.

В конце апреля 1945 г. Всех кто мог передвигаться, построили и вывели из территории лагеря, но до этого в лагерь привезли детей от 3 до 6 лет, на уничтожение. Мы объявили фашистам, что не дадим детей уничтожить. Фашисты сказали, что дети будут кормиться за счет нас, но мы не возразили. И когда нас выводили из лагеря, мы посадили детей на площадку с резиновыми колесами и по очереди толкали и тянули ту площадку с детьми. В колонне было много пленных разных национальностей. Первыми шли мы - русские, затем поляки, чехи, финны и др.

Нас охраняли немцы, а других предатели их национальностей. Так как мы двигались первыми, то мы не видели, что делается сзади. А к вечеру, оглянувшись, не увидели никого кроме русских и без охраны. Мы вышли на поляну и, посоветовавшись, решили разделиться на две части. Одна часть с детьми углубится в лес, а другая будет двигаться вдоль дороги. Но летом ночи короткие, пришел рассвет, а с ним и артобстрел. Мы не могли понять, что происходит, снаряды летели рядом с нами. Но неожиданно появился сержант советской армии Коля. Он сообщил нам, что это наши очищают лес от фашистов. Он быстро пробрался к своим и артобстрел прекратился.

Мы благополучно вышли из леса. Никто из наших не пострадал. Наши войска добрались до нашего лагеря, который был заминирован вместе с оставшимися людьми, и освободили больных и неходячих. При этом они успели захватить все лагерное начальство, которое еще не успело убежать. В лагере мы были еще месяца 3. Нас там допрашивали органы «Смерш». Это были тоже страшные люди. Все их вопросы были очень неприятными и обидными, но в Советском Союзе нас ожидали еще не такие испытания. Нас встретили как предателей и до смерти Сталина мы терпели всякие издевательства о стороны наших властей и милиции. Мало нам досталось там, продолжалось и дома.

На месте концлагеря Равенсбрюк находится музей. Мои товарищи ездили туда, а я по состоянию здоровья не могла. У меня есть буклетик, высылаю вам ксерокс: Наш блок военнопленных, внутреннюю часть, где размещены двух этажные нары, и мы там сидим - настоящие скелеты. На здании видны трубы печей крематория, где сжигали живьем.

20 декабря 2010г. Наконечная Н.В.